- Алло? - последние несколько дней, будучи на нервах и абсолютно дезинформированной и дезориентированной в пространстве, я, словно пугливый маленький зверек, вздрагивала от каждого звука и от каждого шороха. Не знаю, как мне удалось дрожащей рукой верно схватить телефон, лежащий на одеяле неподалеку от меня (так, чтобы мне не нужно было долго искать его), и как мне удалось так же успешно и точно, абсолютно интуитивно, угодить в кнопку "accept calling", но голос мой был на удивление тверд и уверен, словно бы я находилась где-то на курорте. Ну хорошо - почти тверд и почти уверен, чтобы унять его дрожание и придать хоть какую-то позитивную окраску мне приходилось прикладывать не мало усилий, но у меня бы просто язык не повернулся в красках описать подруге всю сложившуюся ситуацию. Только не сейчас, не тогда когда нас разделяет шестнадцать часов времени и несколько сотен километров. Знаю, что долго водить ее вокруг пальца не удастся, тем более что я понятия не имела, на сколько мы тут застряли, но я решила идти до последнего. - Привет , милая - врунишка из меня всегда была никакая, но я очень стралась максимально замаскировать свой голос так, чтобы все его подозрительные проявления (вроде все той же дрожи или поднятия голоса на пару тонов вверх) можно было списать на простую усталость. Американка очень быстро тараторила в трубку, закидывая меня вопросами о том, где я, что со мной, и почему я все еще не вернулась в Америку, и я невольно улыбнулась - перед глазами у меня очень четко появилось ее личико. Она, конечно же, закусывала губу и хмурилась, недовольная сложившимися обстоятельства, конечно же мысленно ругала меня за мою несуразность и нелепость, и нервно теребила прядку волос. Я знала это наперед, хотя и видеть не могла. - Родная моя, дай мне хоть слово вставить! - здесь я попыталась рассмеяться, но, честное слово, лучше бы я этого не делала. - У меня все нормально. Нет, честное слово нормально! Честно-пречестно, да. - Она мне не верила. Но, в конце концов, что она могла бы сделать? Ничего. Так что в телефонную трубку врать я могла беспробудно и безбожно, вариантов меня разоблачить у нее нет, и до тех пор пока мы не столкнемся нос к носу у меня есть возможность беспощадно вешать ей лапшичку на ушки. Вот, честно, всегда знала, что союз с Энжелом меня до добра не доведет! Уже вот и врать стала - пусть не в лицо, но все же. - Все хорошо, просто так сложились обстоятельства, что мне нужно тут еще немного задержаться... - она конечно же спросила, зачем. А мне и ответить нечего. И я выдала самое, казалось бы, очевидное. - ...ну по работе, как зачем, ты же понимаешь что я сюда не просто так поехала. - Каждой фразой я загоняла саму себя в тупик. На каждое мое слово у нее находилась очередная порция потока вопросов, на которые я конечно же не имела ответа в кармане. И с каждым неверным словом, с каждым новым враньем которое должно звучать бодро и убедительно, держать свою интонацию ровно становилось еще сложнее. Она нужна была мне сейчас как никогда, потому что и страшно мне было так же - как никогда раньше. Но я не могла вывалить на нее всю правду, она ведь места там себе не найдет, и будет сходить с ума. - Не знаю на сколько, милая. Надеюсь, что не на долго, потому что я дико по тебе соскучилась и хочу домой. - На последних словах голос дрогнул, и я закусила губу, надеяясь, что она этого не услышала. Хотя конечно же, даже если и не услышала - почувствовала. Я не знаю, как я смогла выдержать целый град ее слов утешения и не разреветься прямо ей в трубку, но когда мы наконец распрощались - очень трогательно и долго - я шумно и облегченно выдохнула. До следующего звонка.
   Мне было страшно, хотя я никому об этом и не говорила, стараясь держаться, что говорится, молодцом , но мне было очень страшно, вы представить себе не можете как. Я находилась в чужой стране, среди людей, которых даже не видеть не могла, и весь мой мир был погружен в темноту - и я даже не знала, пройдет это или нет. И несмотря на то, что меня все и каждый, в унисон, убеждали стандартными фразами что все будет хорошо, и несмотря на то, что сама я отчаянно старалась не падать духом и думать только о положительном - мысли они такие мысли. И деть-то я их никуда не могла.
   Все, что мне оставалось делать сейчас, пока я была одна - это прислушиваться к шагам за дверью. И невольно ловить себя на мысли, что я вздрагиваю от каждых приближающихся к моей двери шагов, а когда дверь открывается - то сердце и вовсе убегает куда-то в пятки: каждый раз мне казалось, что сейчас ко мне зайдет врач, а я так боялась услышать от него что-то плохое.