• Место рождения: Сакраменто
• Образование: школа
• Профессия, род деятельности:
"Мое рождение в молодой семье Сойеров сулило долгую и счастливую жизнь. Отец - подающий надежды молодой гитарист до безумия любил мою мать и они планировали в будущем иметь много детей. А что может быть лучше полной жизнерадостной семьи с кучей детворы, окруженной любовью и заботой?
Наверное, так оно и было первые несколько лет - мы все жили в нашей маленькой уютной сказке. Через два года после меня родилась моя сестра, еще через три года - вторая сестра. Карьера отца шла в гору, но даже в этом головокружительном вихре он оставался хорошим отцом - его возвращение после гастролей всегда было для нас праздником, потому что он имел привычку привозить целые горы подарков и в те недели, пока он оставался в городе, не проходило и дня, чтобы мы всей семьей не устраивали какую-нибудь развлекательную программу. Хотя, мне кажется, в те дни, когда его с нами не было, матери приходилось тяжеловато с тремя шкодливыми спиногрызами, но недели, проведенные нами всеми вместе окупали с лихвой любые трудности.
Еще через четыре года мы снова ожидали очередное пополнение в нашем уже клане Сойеров, хотя мне, десятилетнему сорванцу, не слишком хотелось делить родительскую любовь еще с кем-то, и уж тем более, кого-то там няньчить - мне хватало двоих младших сестер, защиту которых мне вечно навязывали. Впрочем, мы отлично ладили и я любил их достаточно для того, чтобы охотно следовать этим родительским наущениям. Но пополнение так и не состоялось - отец с матерью попали в аварию.
Нет, вслед за этим событием вовсе не последует трагическое повествование о том, как трое сирот сменили домашний уют на приютские харчи. Все остались живы, за исключением моего нерожденного младшего братца, поэтому, вобщем-то, вооружившись некой долей цинизма, можно все-таки сказать, что вскоре наша жизнь вернулась в привычную колею. Правда, травма отца давала о себе знать частенько, но сильные обезболивающие делали свое дело исправно, превращая его из нервного озлобленного зануды в его привычного нам.
Хотя сказать, что наша жизнь вовсе не изменилась после этого поворотного события - откровенная ложь, потому что, я уверен, во многом именно этот эпизод повлиял на всю последующую жизнь нашей семьи, включая и мою. Мать долго отходила от последствий аварии - притом, не столько физически, сколько эмоционально. Чувствительная от природы, она тяжело переживала потерю четвертого чада, становясь все более нервозной. Ей стали свойственны вспышки гнева, которые она изредка усмиряла вином (и нет, она не стала алкоголичкой!), в нашу семью постепенно стали прокрадываться сначала редкие, после - более частые и шумные скандалы. Но в целом, тогда еще мне казалось, что изменилось не так уж и многое. Впрочем, я, как и любой подросток, просто обитал в своем собственном мире гитар, юношеских впечатлений и гульбищ, чтобы замечать, как плавно, но неизбежно мы катимся в пропасть.
Мать снова забеременнела. Правда, на сей раз этому событию уже мало кто обрадовался - мне было откровенно по-фигу, Лесли предвкушала, что появление младенца обременит ее жизнь, и только Джей-Ди, казалось, хотя бы немного этому радовалась. Кстати, для меня было удивительным то, что мать нисколько не рада диагнозу "беременна" - ведь я еще помнил те времена, когда они с отцом, обнявшись, говорили нам, как клево будет, если мы увеличим численность Сойеров до семи человек. Да, карьера отца уже явно не шла в гору (а скорее наоборот - он частенько мыкался в поисках хоть какой-то работы - если говорить уж совсем откровенно); да, мать частенько похаживала к врачам со своими "нервами", но в целом картина в моем воображении пока еще не напоминала разруху и полное тление, поэтому я благополучно от всего отмораживался, вдохновенно брынчал на гитаре и жил-не тужил.
Впервые я посмотрел на ситуацию глазами матери и ужаснулся тогда, когда случайно услышал их с отцом разговор. Впрочем, не услышать этого было довольно сложно, наверное, даже будучи слепо-глухонемым полутрупом, но, видимо, рассчет был на то, что вся наша троица в школе.
"Когда все это кончится", "Тебе надо лечиться" и "что с нами будет" - сначала эти три фразы вызвали во мне лишь смутное беспокойство, пока я не понял, что речь идёт о наркоте. Наркоте, на которую пересел отец вслед за обезболивающими, в которых нуждаться перестал гораздо раньше, чем он закончил их принимать. Тогда я впервые испугался и задумался о том, что же с нами будет. Но даже тогда я не до конца понимал, насколько масштабны наши неприятности. Единственное, что мне стало более понятно - это поведение матери. Вечное напряжение в ее поведении, вспышки истерик, крики, гнев - думаю, она просто все время ощущала себя, как на пороховой бочке и эта нестабильность вечно держала ее в своих тисках. А еще, папа говорил, что беременность "делает баб просто неуправляемыми".
Но даже когда она родила моих младших брата и сестру (да, у нее была двойня), мир и покой в семье не воцарился. Будучи на тот момент семнадцатилетним юношей, я все больше понимал, что скоро меня настолько допечёт это всё, что я просто уйду из дому. Хотя, возможно, с меня, как старшего, причиталось напротив поддержать семью в этот тяжелый период времени - и, кстати говоря, я честно пытался это делать целый долбанный год. Пахал, как проклятый, умудряясь при этом создавать видимость учебы, изредка поигрывал во второсортном баре, где моя музыка никому нахер не облокотилась, а в один прекрасный момент, когда мать попросту загремела в психиатрию со своей затянувшейся депрессией, практически взвалил на себя ответственность за семью. А мне ведь не было и восемнадцати - мне хотелось развлекаться и ни о чем не думать. Мне хотелось быть там, с моими друзьями - купаться в фонтанах, зажигать в клубах, дурачиться, а не думать о том, какого хера Райли не ест и половины положенной дозы своей смеси, в то время как Ридли треплет за обе щеки двойную порцию. Я бы сошел с ума к чертовой бабушке, но был слишком прочно привязан чувством ответственности за них. Пока мать была в больнице, я просто не имел права.
Ах да, стоит добавить, что отец в это время вообще где-то "потерялся". В прямом смысле - потому что я не видел его парочку месяцев так точно. А когда он вернулся - на него жалко было смотреть. Было БЫ жалко смотреть, если бы я не понимал, что он сам во всем виноват и что у него есть выбор, но он просто делает его не в пользу семьи и себя самого. Он предпочел тихо подыхать в дурмане кайфа - что ж, его право.
Вот такая история у семьи Сойеров, которая начиналась сказочно и оптимистично, а закончилась довольно прозаично и ничерта не счастливо. Впрочем, я не имею привычки жаловаться, поэтому все это время, сцепив зубы, внушал себе, что мое положение не так уж и плохо, учитывая, что мне еще всего ничего - восемнадцать, у меня вся жизнь впереди, я здоров и полон энергии, а проблемы мои рано или поздно закончатся. Я довольно быстро сообразил, что закончатся они ровно тогда, когда я перестану считать их своими, поэтому в один прекрасный момент, когда мать уже выписали и она более ли менее пришла в норму, я просто собрал манатки и ушел. Думаете, я поступал по-свински? НУ знаете, меня никто не спрашивал, хочу ли я тянуть на своем горбу целую ораву сестер и брата. Это не мои дети, я их не заводил и я не обязан нести за них ответственности, хотя и испытываю к ним семейную привязанность.
Так что, заглушив в себе недельным отрывом муки совести, я таки смотался подальше - туда, где до меня не будут доноситься новости о моей семье. Хотя бы некоторое время. Мне просто нужен был отдых от всего этого. Мне просто нужно было наконец ощутить, что все то, что я себе внушал, чтобы поддерживать боевой дух и продолжать улыбаться - реально.
Вобщем-то, как я и предполагал - ничего критичного за этот период моих странствий не произошло. Кроме того, по возможности я слал матери деньги, поэтому двойню она кое-как тянула, получая еще и пособие. Лесли уже вовсю подрабатывала (молодец девочка, тоже быстро сообразила, что если она сама о себе не позаботиться, никто ей сопли утирать не будет), да и Джей-Ди кое-как крутилась. Неприятным сюрпризом для меня стало то, что на шее у матери оказался еще и отец - практически недееспособный, сгубленный, сломленный наповал наркотой. Я не знаю, что ею руководило и почему она посчитала себя обязанной досматривать его, тогда как это был его выбор и он по справедливости должен был бы за него расплачиваться сам... Но никакие мои доводы на нее не действовали и последний наш разговор закончился довольно-таки неприятно. Вместо того, чтобы в чем- то убедить ее, я напротив ощутил себя кругом виноватым и отмороженным негодяем, которому следовало бы более благосклонно отнестись к отцу в дни его трудностей, ведь, в сущности, долгое время он был действительно хорошим отцом и мне определенно было, за что его благодарить.
Через пол-года он умер.
Вот так и живём. Я жалею о том, чего не сделал и не делаю того, что мог бы сделать сейчас. Стараюсь жить, никого не обременяя и получая от жизни максимум удовольствия (и нет, это не то, о чем вы подумали - в моей жизни наркоте нет места - хватит, налюбовался). Играю на гитаре, на фортепиано, на скрипке, на ударных и на нервах. Немного пишу музыку, изредка, если предоставляется возможность, даю частные уроки, перебиваюсь случайными заработками и не думаю о завтрашнем дне. Я больше не хочу никакой ответственности. Ни за кого. И да, я люблю эту чертову жизнь и считаю себя вполне счастливым человеком, хотя у меня нет много из того, что большинство считает необходимым. |
